Translation: https://netovar.org/2017/10/03/mau/#more-408
Время от времени меня спрашивают, почему так трудно уйти из проституции. Мне потребовались годы, чтобы оставить проституцию, я то и дело возвращалась обратно – и это можно сказать не только про меня. Когда я обратилась в консультационную службу для проституток, чтобы попросить помощь в выходе, мне сказали: «Если ты больше не хочешь этим заниматься, просто не возвращайся в бордель!» Но все было не так просто.
У большинства проституток был очень плохой опыт со всеми официальными структурами и властями. На самом деле именно эти структуры и могли быть причиной, почему эти женщины вообще оказались в проституции. Такие как я на своем опыте узнали, как просто попасть в пробелы «социальной сети» Германии, нашей системы социального страхования, и мы знаем, что лучше не обращаться к ней за помощью. В моем случае молодежная служба заявила, что я убежала из дома не из-за насилия, а просто потому, что мне «не хватало карманных денег». Помощь, которую я получала благодаря очень преданным делу социальным работницам в приюте для девочек, прекратилась слишком рано. Мне исполнилось 18 и все. Никто не учитывал серьезность ситуации и тот факт, что я была очень травмированной взрослой, которая не могла связаться со своими родителями, у которой не было никакой поддержки и ни гроша за душой. В приюте была девочка, которая пришла в него, потому что ее отец несколько раз изнасиловал ее. Молодежная служба организовала для них встречу, чтобы они смогли «все обсудить друг с другом». Отец во всем признался, извинился и молодежная служба решила: «Ну вот, он извинился, он так больше не будет, можешь возвращаться домой». Я почти уверена, что эта девочка больше никогда не обращалась в государственные службы за помощью. Все эти многочисленные офисы, социальные службы, офисы студенческих займов, службы трудоустройства, службы по жилью – одно и то же. «Это не входит в наши обязанности», вечные проволочки с заявками и глупые отговорки. Офис для студентов: «Если ваши родители не хотят подписать заявку, вы сделали что-то не так. Обычно это вина ребенка. Вы не думали о том, чтобы принести извинения?» В офисе по жилью: «Мы работаем с вашей заявкой почти год, мы дадим вам знать. Что, вы больше не можете платить аренду? Ну, если у вас нет квартиры, то вы не имеете права на помощь по оплате ренты, так что мы можем больше не рассматривать вашу заявку».
Я знаю проституток, которые хотели уйти, но служба по трудоустройству отказывала им в финансовой помощи и угрожала им трехмесячным запретом на любые выплаты, если они прервут свои «контракты» с борделями, ведь, в конце концов, они же не безработные. Другие пытаются уйти, но им отказывают в полных пособиях, потому что службы считают, что они все равно продолжают тайком заниматься проституцией, и у них есть доход – полностью воображаемая сумма, основанная только на фантазиях, которая рассчитывается и вычитается из выплат. Для тех, кто оказывается в проституции или остается в ней из-за подобного, это не «свободный выбор», а выбор между двумя нежелательными альтернативами – голод/бездомность или проституция.
Центры адвокации и консультирования, которые предлагают помощь по выходу из проституции в Германии обычно не на стороне проституированных. «Мимикрия» в Мюнхене отметила свой юбилей вместе с владелицей агентства эскорта, Стефани Кли, так что они поддерживают хозяев этого бизнеса. Глава департамента здравоохранения Дрездена, который также возглавляет центр адвокации для проституток, выступает как спикер на мероприятиях в поддержку проституции и расписывает, как прекрасна проституция для мужчин с инвалидностью и без. «Кассандра» в Нюрнберге официально заявляет, что насилие в проституции большая редкость, и что проституток нельзя называть «группой риска», так как это увеличивает предрассудки в отношении проституток и это подвергает их насилию. И это при том, что только в Германии более 70 проституток были убиты с тех пор, как проституцию легализовали в 2002 году. Большинство центров адвокации говорят про «секс-работу», и их больше интересует помощь с входом в проституцию, чем с выходом (например, «Гидру» в Берлине). Они заявляют, что главная проблема проституток – это «предрассудки», а не «работа». Я знаю женщин, которые обращались в подобные консультативные центры, и им говорили, что проблема не в работе, а в них самих, и почему бы им не переориентировать себя в проституции? Может быть альтернатива – это «эскорт» или садомазохизм? Обратитесь в такие центры и вам не только откажут в помощи, но и будут стыдить.
Другая проблема – нехватка альтернатив. Ситуация с работой в Германии не такая уж радужная. Особенно трудно тем, у кого есть судимость за правонарушения, связанные с проституцией (например, нарушение правил о зонах для «работы» или наркотики…), или большие пробелы в стаже, которые не скроешь никакими выдумками. Кроме того, женщины, которые много лет провели в проституции, не имеют никакого или почти никакого опыта работы, часто у них нет никакого профессионального образования. Единственная работа, на которую они могут претендовать – с максимальным количеством часов и минимальной зарплатой. При этом те, кто только-только выходят из проституции, как правило, имеют заболевания, связанные с травмой, то есть, с постоянным стрессом. На практике это значит, что они просто не смогут долго продержаться на таких работах. А когда деньги кончаются снова и снова и снова, ты знаешь, что делать, и ты возвращаешься к «работе». Я еще ни разу не встречала проститутку, у которой бы осталось достаточно уверенности в себе, чтобы попытаться устроиться на достойную работу на разумных условиях.
Еще одна причина – травма. Большинство проституток страдают от посттравматического стрессового расстройства, такого же, как и у жертв пыток. Они страдают от тревожных расстройств, низкой уверенности в себе, навязчивого поведения, например, не могут перестать мыть руки или повторять бессмысленные ритуалы, которые дают иллюзию безопасности. (Я должна стучать по дереву каждый раз, когда у меня появляются страшные мысли. А они появляются у меня часто. Если я этого не делаю, у меня начинается паническая атака. Я знаю, как это безумно выглядит для окружающих, и понимаю, что это бессмысленно, но ничего не могу с этим поделать).
Когда я перешла из борделя в службу эскорта, я отвыкла выходить из дома днем. Я не могла выносить свет. Я не могла находиться в толпе. Когда твои границы нарушают каждый день и каждый час, тебе невыносимо быть рядом с другими людьми, потому что твоя внутренняя сигнализация постоянно включена: «Это мужчина, опасность!» Я даже не хочу говорить про то, каково это быть на улице, когда у тебя начинаются флэшбеки. Ночные кошмары и нарушения сна сильно изматывают. Практически невозможно сохранять бодрый вид и перейти к «нормальной жизни». Ты чувствуешь, что ты «другая», что ты хуже, ты больна. Сломлена. Другие люди кажутся жуткими, в первую очередь, «нормальные», потому что они заставляют тебя вспомнить, что ты больше не такая: без забот, без травм, без страхов. Полноценная. Хорошая. В хорошем настроении.
Для того, чтобы вытерпеть проституцию, ты должна перестать чувствовать свое тело, диссоциировать. Проблема в том, что у тебя не получается вернуться обратно в тело. Оно остается без контакта с твоей душой, твоей психикой. Ты просто больше не чувствуешь себя собой. Мне потребовалось несколько лет на то, чтобы понять, что ощущение, которое иногда у меня бывает – это чувство голода. И что оно значит, что нужно что-нибудь съесть. Или что вот это другое ощущение – это холод. И нужно что-нибудь надеть, чтобы согреться. Это так изматывает – заново учиться тому, что нужно твоему телу, чувствовать его, и еще более утомительно «заботиться о себе». Перестать обращаться с собой как с дерьмом. Спать, когда ты устала – потому что ты больше не сидишь 24 часа в борделе и тебе не нужно принимать очередного клиента. Тебе больше не нужно мерзнуть, потому что ты в уличной проституции, а на улице мороз. Ты можешь менять ситуацию, которая причиняет тебе боль, вместо того, чтобы избавляться от боли с помощью диссоциации, наркотиков или алкоголя.
Однако травма не оставляет тебя так просто: ты привыкаешь к ней. Этот феномен называется «травматическая привязанность», и это та причина, по которой женщины, которых избивают мужья, продолжают к ним возвращаться. Травматические ситуации могут вызывать зависимость, потому что они приводят к огромному всплеску адреналина. Кроме того, когда люди испытывают так много насилия как в проституции, насилие становится для них привычной ситуацией. Еще в раннем детстве я поняла: если мне здесь страшно, больно и стыдно, то это мой дом. По этой причине мне до сих пор сложно в опасных ситуациях – мне трудно уйти от опасности. Ситуация дерьмовая, зато привычная, я знаю, как с ней справиться. А вот когда люди хорошо со мной обращаются, не кричат, не бьют меня, не подвергают меня насилию – это странно и жутко. Я тут же чувствую себя хуже других. Моя душа сигнализирует: «Здесь что-то не так. Это чужое». Проституция как нанесение себе увечий. Впрочем, нет, проституция И ЕСТЬ нанесение себе увечий.
Химическая зависимость – это другой барьер для выхода. Многие проститутки заглушают боль наркотиками, алкоголем и сигаретами, потому что это единственный способ функционировать. Это приводит к развитию собственной динамики и в результате у тебя появляется еще одна дополнительная проблема.
Бывшим проституткам сложно найти психотерапию. Нужно потратить много времени и нервов, чтобы найти стабильное место в психотерапии, более того, многие психотерапевты, как мужчины, так и женщины, не считают, что проституция – это насилие.
Не только психотерапевты, все вокруг не признают проституцию как что-то разрушительное не только для общества, но и для конкретных проституированных женщин. При выходе из проституции ты сталкиваешься «снаружи» с доминирующей идеей о том, что проституция – это нечто совершенно нормальное, ее можно рекламировать на огромных щитах на главных улицах, и можно лепить такую рекламу на такси. Ты читаешь статьи с такими словами как «секс-работница», «люди, предлагающие секс-услуги», ты постоянно натыкаешься на тексты, которые преуменьшают последствия проституции или даже прославляют ее, и это влияет на тебя. Не говоря уже о людях, которые считают своим долгом называть бывших проституток, которые осмеливаются выступать публично, «грязными шлюхами», «мошенницами», «жадными до денег» и «отбросами» — прямо под статьями, написанными этими женщинами, прямо под интервью с ними. Если при выходе из проституции тебе говорят, что это «твоя вина», что ты «сама сделала такой выбор», или что ты просто врешь, то ты с тем же успехом можешь остаться в проституции – там те же оскорбления.
Нарушенное восприятие себя и крайне низкая самооценка изолируют большинство проституток от далекого от проституции окружения. Годы спустя большинство женщин продолжают общаться только с теми, кто связан с этой жизнью. Это как параллельный мир. Иногда тебе кажется, что это единственный «настоящий мир». Потому что тебе кажется, что ты не можешь доверять другим людям, и уж точно не мужчинам. Ты по опыту лучше других знаешь, что они могут сделать с твоим телом, и поэтому ты знаешь цену добропорядочному фасаду «снаружи». Проституторы обитают не только в «подполье», но и «снаружи», в «нормальном мире». Только там тебя, как (бывшую) проститутку, стыдят не только они, но и все остальные, в то время как проституторам ни за что не стыдно и их никто не призывает к ответственности. С тем же успехом ты могла остаться в проституции: там, по крайней мере, все по-честному, насилие за деньги, все знают, что ты делаешь, все делают то же самое, правила и механизмы хорошо известны.
Ни одна проститутка, в том числе в Германии, НЕ избежит давления, если попытается сменить свой «клуб» или уйти из борделя. Обычно надо себя выкупать, нужно платить за перевод. За одной коллегой из Германии, которая хотела исчезнуть из борделя, по пятам ходил сутенер, который много раз ее насиловал. Он перерезал провода, поджидал ее у квартиры, угрожал ее парню, просветил ее родителей насчет того, как она зарабатывала. Он оставил ее в покое, только получив откуп в 3 000 евро. (Эту сумму часто называют эвфемизмом – «долги, накопившиеся у проститутки». В реальности это значит: наказания за опоздания, за неубранную комнату, за отказ клиенту, за «прогул», плата за комнату, которую она должна снимать, даже если у нее не было клиентов или она болела и так далее). Я даже не буду говорить о «партнерах» проституированных женщин, которые тоже получают прибыль от их «работы».
И это я еще не учитывала иностранных проституток, которые не говорят по-немецки, которые знают лишь грубую полицейскую силу у себя на родине (да и в моей стране я бы не стала полностью списывать эту силу со счетов…), которые даже в теории не имеют права на пособия и социальную помощь здесь, у которых нет никакой медицинской страховки, которых каждую неделю перевозят в другой город и в новый бордель, которые даже не знают, где они находятся.
А если бы они и знали: Куда им обращаться?
Германия не предоставит им никакой помощи. Государство оставляет весь бюджет по (новому) «Закону о защите проституток» муниципалитетам, тем самым гарантируя, что эти муниципалитеты обеспечат беспрепятственные возможности для проституторов. Государство собирает свои налоги и получает свою долю.
И это поднимает вопрос о том, заинтересовано ли государство в том, чтобы предотвратить попадание женщин и девочек в проституцию, или в том, чтобы помочь проституткам выйти. Оно даже НЕ МОЖЕТ поставить перед собой такую цель!
Авторка: Huschke Mau